longer Sinaiticus section from Morozov
Н.А.Морозов/ ?Пророки?
According to your Faith Be it Unto You
** doverchiv.narod.ru./morozov/p-00-0gl.htm
now archived at
**doverchiv.narod.ru./morozov/p-09-01.htm
now archived at
https://web.archive.org/web/20170326080501/http://www.doverchiv.narod.ru/morozov/p-09-01.htm
Division IX. The antiquity of biblical manuscripts in European stacks
Отдел IX. О древности библейских рукописей в европейских книгохранилищах
Вместе с тем рушатся и без того мало обоснованные выводы о принадлежности IV веку древнейших из рукописей Библии, имеющихся в различных европейских книгохранилищах. Эти выводы сделаны были, главным образом, немецким богословом Тишендорфом, родившимся в 1815 году и умершем в 1874.
Я не буду здесь входить в детальное рассмотрение качества многочисленных палеографических работ этого честолюбивого и умственно ограниченного исследователя наполовину сухого ученого-теолога, наполовину придворного льстеца. Все приведенное мною здесь достаточно доказывает, как он преувеличивал, теша свое самолюбие, древность всех манускриптов, привезенных им из троекратных его командировок разными правительствами на восток, или рассмотренных им в книгохранилищах Рима и Парижа.
Однако для того, чтобы дать понятие о древнейших рукописях Библии, сохранившихся до нашего времени, и о том как они дошли до нас, я должен начать именно с его третьего путешествия на восток в 1859 г.
Выхлопотав себе крупную субсидию от русского императора, Тишендорф, бывший в это время уже профессором специально устроенной для него кафедры библейской палеографии при теологическом факультете Лейпцигского университета, отправился в Египет и на Синай, где нашел у монахов св. Екатерины рукописный экземпляр Библии которую сначала напечатал (в 1862 г.), как открытый им документ IV века, а затем через семь лет после этого преподнес императору Александру II, за что немедленно и получил потомственное русское дворянство. Подаренный им императору документ хранится теперь в Петербургской Публичной библиотеке под названием Синайский кодекс (Codex Sinaiticus). Он содержит полное собрание старозаветных и новозаветных книг, написанных на пергаменте крупным почерком, отдельными заглавными буквами, которыми, по утверждениям Тишендорфа, писали до IX или X века нашей эры, после чего стали писать строчными обычными буквами.
Полуграмотные и безграмотные монахи, давшие увезти от себя эту Библию за тридевять земель, уже этим самым достаточно показали, что не видели в ней необыкновенной древности. Соображения же Тишендорфа (имевшего, как и монахи св. Екатерины, личный интерес приписать подаренным императору документам наибольшую из всех возможных старин), ни в каком случай не мешают беспристрастному исследователю принять для этого экземпляра время много позднее VI века, необходимое для того, чтобы в него могли войти разобранные нами здесь пророчества, принадлежащие и по содержанию и по астрономическим вычислениям, несомненно, средине V или даже началу VI века.2
2 Во всяком случае можно только удивляться, что лейпцигский протестантский профессор библейской палеографии, германец Тишендорф, имевший полную возможность подарить эти рукописи своему университету, предпочел отдать их в далекую по тому времени от всех культурных центров Россию, в которую ученым из Европы при их незнании русского языка было чрезвычайно трудно ездить.
При внимательном осмотре Синайского кодекса в рукописном отделении Публичной библиотеки мое вниманье прежде всего обратило на себя то обстоятельство, что листы пергамента у этого документа совсем не истрепаны на нижних углах, не замуслены и не загрязнены пальцами, как это должно бы быть при тысячелетнем пользовании им в богослужении Синайскими монахами, никогда не отличавшимися, как и все восточные монахи, чистоплотностью. Сделанное мне возражение одного знакомого историка, что монахи, считая эту книгу за особенно святую, всегда тщательно вымывали себе пальцы, приступая к ее чтению, не заслуживает ни малейшего внимания, так как прежде всего противоречить психологии этих людей, считавших за подвиг благочестия никогда в жизни не мыться. Кроме того, и сама книга показывает на себе следы именно крайне неосторожного обращения с собою. В то время, как средние листы пергамента в ней совершенно новы (в смысле неиспорченности и незамусленности), все начальные и последнее оборваны и даже утрачены. Совершенно такой вид получает в несколько лет вообще всякая книга, которую мало читают, но часто роняют на пол, хватая как попало и употребляя на покрышку сосудов или в виде пресса. Переплет такой книги скоро обрывается, как оборван и утрачен и у описываемой теперь рукописи, и первые листы постепенно отрываются и пропадают, в то время, как внутренние листы под прикрывающими их верхними, остаются почти совершенно без порчи.
Все следы подобного обращения видны и на Синайском кодексе. На снятых с него фототипических изображениях, изданных теперь в Англии, страницы кажутся много грязнее, чем они есть в действительности, потому что даже и новый пергамент, сфотографированный на снежно-белом фоне глянцовитой бумаги, всегда покажется серым и грязным. Но даже и на таких снимках нетрудно видеть, что в данном случае углы листов совсем не обтрепаны от тысяч чтений, как должно бы быть, если б эту книгу читали хоть два раза в год, в продолжение более чем тысячелетнего ее существования.
В последние восемь лет жизни мне приходилось при своих научных занятиях иметь дело с книгами, просуществовавшими на свете не менее четырехсот лет, и внешний вид их был положительно не новее этого кодекса, хотя и их очень мало читали до меня: некоторые были даже не везде разрезаны.
Особенно же интересным показалось мне в Синайском кодексе внутреннее состояние его пергамента. Листы его очень тонки, прекрасно выделаны и, что всего поразительнее, сохранили свою гибкость, нисколько не сделались хрупкими! А это обстоятельство очень важно для определения древности.
Когда мы имеем дело с документами, действительно пролежавшими тысячелетие, хотя бы при самых лучших климатических условиях, тогда часто, при малейшем прикосновении к их листам, они ломаются на мельчайшие кусочки, как будто бы мы тронули пепел книги, незаметно истлевшей от действия атмосферного кислорода. Таков, например, Туринский папирус, содержащий полный список древних египетских царей, рассыпавшийся при перевозке в Европу из Египта на 164 кусочка. Таковы и все другие очень древние документы. У Синайского же кодекса листы пергамента, как я уже сказал совершенно гибки, так что при простом исследовании его по качеству материала ему трудно дать древность более 600 лет до настоящего времени.
Характер же его письма заглавными буквами не может служить безусловным доказательством глубокой древности. Ведь ничто не мешает любителю книг с древней внешностью написать себе совершенно такими же буквами целую книгу и теперь... А что такие любители могли встречаться и в самом конце средних веков, против этого едва ли можно серьезно возражать. В религиозных делах мы постоянно имеем дело с подобными пережитками старины. Разве еврейские раввины в синагогах не пользуются и теперь, в века книгопечатанья, непременно рукописями, написанными по древнему образцу? Разве в православных церковных книгах и до сих пор не употребляется славянский шрифт и язык? Разве в нашем искусстве и архитектуре не устраиваются и теперь орнаменты разных минувших стилей и эпох?
Прекрасное состояние внутренних листов Синайского кодекса при явных следах небрежного обращения с ним монахов, сорвавших его переплет и оборвавших наружные листы, именно и наводит на мысль, что эта рукопись досталась им от какого-нибудь благочестивого любителя древне-религиозных образцов уже в то время, когда в употреблении были новые образцы, т. е. после X века. Его не испортили внутри постоянным чтением, вероятно, именно потому, что уже отвыкли читать такое письмо и предпочитали новое. Только от этого рукопись и сохранилась на Синае до времени, когда ее нашел там Тишендорф.
То же самое можно сказать и об остальных таких же документах в других европейских книгохранилищах.
Уже и без специального их осмотра, одно наше вышеприведенное астрономическое и литературное исследование пророческих книг Библии достаточно показывает, что ни один из таких ?кодексов? не может быть отнесен даже и к VI веку.
Значит, рушится созданная тем же самым Тишендорфом легенда и о необычной древности, хранящегося в Ватикане (и сделавшегося известным для ученых лишь с 1870 г.) сборника старозаветных и новозаветных рукописей, так называемого Ватиканского кодекса (Codex Vaticanus).
Он тоже написан по-гречески на сохранившем свою гибкость пергаменте, как и наш синайский сборник, и такими же отдельными, но более красивыми, мелкими заглавными буквами, в три столбца на странице. Этот экземпляр, по словам самих монахов, неизвестно когда и как попал в Ватикан. Приехавший туда Тишендорф первый возвеличил его, а с ним и ватиканское книгохранилище, и себя самого, отнеся его к IV веку, как к наибольшей из всех возможных древностей. Но более осторожные исследователи уже и прежде меня приписывали ему в смысле крайней из возможных старин только V век, а теперь приходится отнести и его к периоду между VI и XII веками, хотя, конечно, ничто не могло помешать любителю красивых книг древнего образца заставить хорошего писца и в XVI веке сделать себе на пергаменте такую копию по древнему способу писания.
То же самое можно сказать и об остальных немногих, известных до сих пор, древнейших греческих пергаментных Библиях того же типа. Из них Александрийский кодекс (Codex Alexandrinus), подаренный в 1628 г. английскому королю Карлу I константинопольским патриархом Кириллом Лукарисом без обозначения древности, хранится теперь в Британском музее в Лондоне. Он содержит, со значительными пробелами, книги обоих заветов и, кроме того, два послания Климента Римского, одно из которых, не окончено и признается подложным. Слова в этом сборнике также написаны слитно, но иногда конец одного слова отделяется черточкою от другого, а конец фразы часто отмечается точкой наверху. Он считается, даже теологами, за документ не ранее VI века. К этому же типу относятся кодекс Безы и кодекс Ефрема Сирина (Codex Beza и Codex Ephraemi Syri) в Париже. В последнем из них, впрочем, имеются только четыре Евангелия и Деяния Апостолов в параллельных греческой и латинской версиях, а старозаветные книги только в отрывках. Однако он во многих отношениях интереснее остальных, так как принадлежит к отделу палимпсестов, т. е. вторично восстановленных. Дело в том, что после XIII века с его пергамента был стерт выцветший текст библейских книг и, вместо них, были написаны сочинения Ефрема Сирина. В таком виде пергамент этот находился сначала во Флорентийской библиотеке Медичи, а оттуда попал в Парижскую национальную библиотеку, где консерватор рукописей Гоз? химическими средствами восстановил первоначальный текст, хотя от этого пергамент и сделался так тонок, что стал просвечивать и многое из написанного сделалось не ясно.
На этом именно документе и удалось Тишендорфу создать свою первоначальную славу. Отправившись в Париж в 1840 году еще совсем молодым человеком (25 лет) он прочел (путем сравнения с обычными текстами Библии) содержание этого списка и издал его с незначительными пропусками, как (по его мнению) образчик Библии V века.
Отсюда мы видим, что почти вся репутация необъятной древности за перечисленными нами библейскими документами создана авторитетом одного и того же лица, Тишендорфа. А его авторитет, вместе с русским потомственным дворянством и всеми его заграничными чинами, орденами и командировками, наоборот, создан древностью этих самых документов. Одно поддерживало другое, как пара игральных карт прислоненных вершинами друг к другу в детском карточном домике, и домик этот держался до сих пор.
Других, более или менее полных Библий, писанных по-гречески прежними отдельными прописными буквами без разделения на слова, без придыханий, ударений и знаков препиранья в настоящее время неизвестно. Из отдельных же библейских сочинений самыми замечательными и, пожалуй, самыми древними приходится считать рукописи пророчества ?3ахария? (т. е. уже исследованной нами книги ?Помнит Грядущий?) и ?Малахия? (что по-еврейски просто значит: Послание), хранящаяся в Гейдельберге. Они написаны на листах папируса и относятся археологами к VII веку, против чего и у меня нет никаких причин возражать.
Что же касается до древности дошедших до нас еврейских ?подлинников?, то прежде всего оказывается, что никаких еврейских рукописей ранее десятого века нигде на свете нет, хотя рукописи более позднего времени, главным образом, средины XVIII века многочисленны в различных национальных книгохранилищах Европы.
...
Одним словом, куда ни ступишь в деле документальной разработки доказательств древности дошедшей до нас Библии, везде встречаешь лишь зыбкую почву, из которой не успеешь вытащить одну ногу, как уже завязнет другая.
Журнал ?Православное обозрение? № 9 за 1862 год опубликовал заметку ?Странное объявление Симонидеса о Синайском кодексе?, которая вносит некоторую ясность в этот вопрос. Приведём её полностью.
?В английской газете “Gardian” помещено странное объявление по поводу Синайского кодекса. Оно принадлежит известному Симонидесу, заподозренному палеографу и продавцу древних рукописей; он пишет, что открытый Тишендорфом кодекс принадлежит не к IV столетию, а к 1839 году по Р. Хр. и написан им самим! ?К концу 1839 года, говорит он, мой дядя, игумен монастыря св. мученика Пантелеимона на Афоне, Венедикт, желал принести достойный дар императору русскому Николаю I за его пожертвования монастырю св. мученика. Так как он не имел предмета, который мог бы считаться приличным для этой цели, то обратился за советом к иеромонаху Прокопию и русскому монаху Павлу, и они решили, что лучше всего написать Ветхий и Новый завет, по подобию старых образцов, унциалом и на пергаменте. Эта копия, вместе с отрывками из семи “мужей апостольских”; Варнавы, Ермы, Климента Римского, Игнатия, Поликарпа, Папия и Дионисия Ареопагита, в великолепном переплете назначалась для поднесения государю, посредством дружеской руки. Работу начать просили Дионисия, секретаря монастырского; но он отказался, находя её трудною для себя. Вследствие этого я решился сам приняться за неё, так как дорогой для меня дядя, по-видимому, очень желал этого. Сравнив важнейшие рукописи, сохранявшиеся на Афоне, я начал упражняться в приёмах старого монашеского письма, а мой учёный дядя сравнил копию московского издания обоих Заветов (она обнародована была знаменитыми братьями Зосимами и назначалась для греческого народа) с несколькими старыми рукописями, очистил её на основании этих последних от многих ошибок и передал мне для переписки.
При этих двух очищенных от ошибок Заветах (старая орфография была впрочем, удержана), у меня не доставало пергамента, и с позволения Венедикта я взял из монастырской библиотеки очень толстую, в старинном переплете, почти неписаную книгу, в которой пергамент сохранился замечательно хорошо и был отличной работы. Эта книга, очевидно, была приготовлена секретарём или настоятелем монастыря, за несколько столетий, для особых целей; на ней была надпись "сборник похвальных слов" и на одном листе короткая, поврежденная временем, речь. Я вынул лист, на котором находилась речь, равно и некоторые другие поврежденные, и принялся за работу. Прежде скопировал я Ветхий и Новый завет, потом послание Варнавы и первую часть пастыря Ермы.
Переписку остальных творений я отложил, так как мой пергамент весь вышел. После тяжёлой для меня утраты, смерти моего дяди, я решился отдать мою работу монастырскому переплётчику, чтобы он переплёл рукопись в доски, обтянутые кожею, так как листы я разобрал для удобства, и когда он это сделал, книга поступила в моё владение. Несколько времени спустя, по переселение моём в Константинополь, я показывал труд патриархам Анфиму и Константию и объяснил им цель его. Константий взял его к себе, осматривал, и просил меня передать библиотеке Синайского монастыря, что, и сделано мною. Вскоре за тем, по ходатайству обоих патриархов, я удостоился покровительства сиятельнейшей графини Етленг и её брата А. С. Стурдзы; но прежде чем отправиться в Одессу, я ещё раз побывал на острове Антигоне, чтобы посетить Константия и окончательно объясниться по поводу моего обещания, — передать манускрипт библиотеке Синайской горы. Но патриарх был в отсутствии и я оставил ему пакет с письмом. По своём возвращении он написал ко мне следующее письмо (письмо говорит, что рукопись принята). По получение этого письма я опять посетил патриарха, который не оставил меня своим благосклонным, отеческим советом и дал письма к Стурдзе; я возвратился в Константинополь, и оттуда в ноябре 1841 г. прибыл в Одессу.
Возвратившись в Константинополь в 1846 г., я тотчас отправился на Антигону, с целью посетить Константия и вручить ему большую связку манускриптов. Он принял меня с большою благосклонностью, и мы говорили о многом и, между прочим, о моём манускрипте; он сообщил мне, что несколько времени назад он послал его на Синай. В 1852 г. я увидел манускрипт на Синае и спросил библиотекаря, как он достался монастырю? Но он, по-видимому, ничего не знал о ходе дела, и я также ему ничего не сказал. Осматривая манускрипт, я нашёл, что он кажется гораздо древнее, чем, сколько можно было бы ожидать. Посвящение императору Николаю, стоявшее в начале книги, было вырвано. Затем я начал свои филологические исследования, так как в библиотеке было много драгоценных манускриптов, которые мне хотелось просмотреть. Между прочим нашёл я здесь пастырь Ермы, Евангелие от Матфея и спорное письмо Аристея к Филоктету; все они написаны были на египетском папирусе из первого столетия. Обо всём этом сообщил я Константию и своему духовнику Каллистрату в Александрии.
Вот короткий и ясный отчёт о кодексе Симонидеса, который профессором Тишендорфом, бывшим на Синае, взял, не знаю почему; потом отправлен в Петербург и выдан там под названием Синайского кодекса. Когда увидел я в первый раз, два года назад, Факсимиле Тишендорфа у г. Ньютона в Ливерпуле, то тотчас узнал своё произведение и сейчас же сообщил об этом г. Ньютону?.
В заключение Симонидес указывает на несколько доселе живых свидетелей, которые видели и даже перечитывали кодекс; объясняет, что поправки в тексте манускрипта принадлежат отчасти дяде Венедикту, отчасти Дионисию, который ещё раз хотел переписать кодекс, и которому принадлежат каллиграфические знаки. Он берётся доказать все это подробно. Сам Симонидес на поле и в заглавиях сделал также некоторые знаки, чтобы обозначить рукописи, из которых он брал варианты. Тишендорф же для объяснения этих знаков выдумал самые странные гипотезы. Два места манускрипта Симонидес так хорошо помнит, хотя и не видал его уже несколько лет, что это одно может уже доказать, кто автор этого манускрипта?.
В своём ответе Тишендорф, как и следовало ожидать, обвиняет Симонидеса в шарлатанстве.
(Источник информации. С благодарностью VVU)
назад начало вперед
=============================================================
ENGLISH BEGINS - FORUM WRITING (could use better English bibliographic summary) - to what extent writer, to what extent Morozov?
However, the collapse of the already few valid conclusions about the accessories IV century the oldest Bible manuscripts available in various European stacks. These conclusions were mainly German theologian Tischendorf, who was born in 1815 and died in 1874.
I will not go into a detailed examination of the quality of the work of numerous paleographic ambitious and intellectually limited researcher half dry theologian scholar, half courtier. All I have quoted here proves enough, he exaggerated, Tesha
(?) their self-esteem, the antiquity of manuscripts he had brought from his trips three times by different governments to the east, or come before it in the stacks of Rome and Paris.
However, in order to give an idea of the oldest manuscripts of the Bible that have survived to our time, and how they came to us, I have to start with his third trip to the East in 1859
Procure myself a large grant from the Russian Emperor, Tischendorf, who was at that time already a professor specially arranged for him to the Department of Biblical paleography at the Faculty of Theology of the University of Leipzig, he went to Egypt and Sinai, where he found the monks of St. Catherine handwritten copy of the Bible which was first published (in 1862) as they open the document the IV century, and then seven years later presented to Emperor Alexander II, with the once and that was the hereditary Russian nobility. the document he presented to the emperor is now kept in the St. Petersburg Public Library, called Codex Sinaiticus (Codex Sinaiticus). It contains the complete collection of Old Testament and New Testament books, written on parchment close-hand, single capital letters, which, according to Tischendorf, wrote to the IX or X century AD, and then began to write lowercase letters common.
Semi-literate and illiterate monks, who gave himself to take away from the Bible to distant lands, thereby already sufficiently shown that it is not seen in the extraordinary antiquity. Considerations as Tischendorf (who had, like the monks of St. Catherine's personal interest to attribute bestowed by the Emperor records the greatest of all possible Starin), in any case does not interfere with the impartial investigator to accept for this instance, a lot later than the VI century it needed to in he could get us here disassembled prophecy belonging in content and astronomical calculations, of course, the middle of the V or VI top veka.2
2 In any case, we can only wonder what the Leipzig Protestant professor of Biblical paleography, a German Tischendorf, who had a full opportunity to present these manuscripts to his university, chose to send them to far by the time all the cultural centers of Russia, in which scientists from Europe in their ignorance of Russian language was very difficult to ride.
A careful examination of the Codex Sinaiticus in the manuscript department of the Public Library My focus primarily drew on the fact that the sheets of parchment in the document is not worn out on the lower corners, not zamusleny and not contaminated fingers, as it should have to be at the millennial use them worship Sinai monks never differ, as well as all the eastern monks, cleanliness. Make me an objection of a friend of the historian, the monks, considering this book for especially holy, always carefully washed out his fingers, starting to her reading, does not deserve any attention, because first of all, contrary to the psychology of these people who thought of piety feat never in my life not wash. In addition, the book itself shows traces is extremely careless handling with them. At that time, as the average sheet of parchment in her brand new (in the sense of unspoiled and nezamuslennosti), all initial and the last ragged and even lost. It is this kind of gets in a few years in general, every book you do not read, but often dropping to the floor, grabbing at random and eating vessels on the tire or in the press. Binding of such a book will soon breaks as ragged and faded and is now described the manuscript, and the first sheets are gradually detached and lost, while as the inner sheet under the top cover them, remain almost completely without damage.
All traces of such treatment can be seen and the Codex Sinaiticus. On take off his phototype images published are now in England, the pages seem a lot dirtier than they really are, because even the new parchment, photographed on a snow-white background glyantsovitoy papers always seem gray and dirty. But even in such pictures is not difficult to see that in this case the angles of the sheets is not frayed from thousands of readings, as it should be, if I read this book at least twice a year, in the course of more than a thousand years of its existence.
In the last eight years of my life I had with their scientific sessions deal with books that existed in the world for at least four years, and their appearance was positively later this Code, although very few of them read to me: some were not always cut .
Particularly interesting as it seemed to me in the Codex Sinaiticus the internal state of his parchment. Sheets him very thin, well dressed and that all striking retained its flexibility, they do not become brittle! This fact is very important to determine the antiquity.
When we are dealing with documents that really have lain millennium, even under the best climatic conditions, while often at the slightest touch to their lists, they break down into tiny pieces, as if we touched the ashes of the book, quietly decayed from the action of atmospheric oxygen. Such, for example, the Turin papyrus, containing a full list of ancient Egyptian kings, spilled during transportation to Europe from Egypt for 164 pieces. These and all the other very ancient documents.
At Sinai the Code of parchment sheets, as I have already said quite flexible, so that with a simple study on the quality of its material it is difficult to give more than 600 years of antiquity to the present.
The character of his writing in capital letters can not be used as absolute evidence of great antiquity. After all, nothing prevents the fan from the ancient books write themselves looks quite the same letters a book and now ... And that such fans can meet and at the end of the Middle Ages, against it is hardly possible to seriously argue. In religious matters, we are constantly dealing with these remnants of antiquity. Is Jewish rabbis in the synagogues do not enjoy, and now, in the century of printing, certainly manuscripts written by ancient pattern? Does not the orthodox church books and still not used Slavic font and language? Is it in our art and architecture and now not arranged ornaments of different styles and eras of the past?
Excellent condition of the inner sheet of the Codex Sinaiticus with obvious signs of neglect him monks disrupt his cover and break outside the sheets, it is and suggests that this manuscript got them from some pious lover of ancient religious samples already at the time when Used were new samples, t. e., after the X century. He was not spoiled in a constant reading, probably just because already become estranged to read this letter and preferred new. Only from this manuscript and preserved at Sinai to the time when it found there Tischendorf.
The same can be said about the rest of the same documents in other European stacks.
Even without a special inspection of one above our astronomical and literary study of the Bible prophetic books sufficiently shows that none of these "codes" can not be assigned even to the VI century.
So, collapsing created by the same Tischendorf legend and unusual antiquities, stored in the Vatican (and made known to scholars only from 1870), a collection of Old Testament and New Testament manuscripts, the so-called Vatican Code (Codex Vaticanus).
He, too, was written in Greek on parchment to preserve its flexibility, as well as our collection of Sinai, and the same individual, but more beautiful, small capital letters, in three columns on the page. This instance, according to the monks themselves, who knows when and how to hit the Vatican. Tischendorf arrived there first exalted him, and with it the Vatican library, and himself, attributing it to the IV century, as the greatest of all possible antiquities. But more cautious researchers already before I attributed to him in the sense of the very possible starin only the V century, and now I have attributed it to the period between the VI and XII centuries, although, of course, nothing could prevent the lovers of beautiful books of the ancient sample to get a good scribe and in the XVI century, to make yourself a copy on parchment of the ancient writings of the method.
The same can be said about the rest of the few known so far, the ancient Greek parchment Bibles of the same type. Of Alexandria Code (Codex Alexandrinus), presented in 1628 King Charles I of Constantinople Patriarch Cyril Lucaris without designation of antiquity, is now kept in the British Museum in London. It contains considerable gaps, books of both Testaments, and in addition, two letters of Clement of Rome, one of which is not completed and recognized as false. The words in this collection are written as one word, but sometimes the end of a word is separated from the other dash, and the end of the phrase is often marked by a point at the top. It is considered, even by theologians, for the document not earlier than the VI century. The same type includes Beza Code and Code of Ephrem the Syrian (Codex Beza and Codex Ephraemi Syri) in Paris. The last of them, however, there are only the four Gospels and the Acts of the Apostles in parallel Greek and Latin versions, and the Old Testament books only in fragments. However, it is in many ways more interesting to others as a member of the Department of palimpsests, t. E. A second recovered. The fact is that after the XIII century, with its parchment was erased faded text of biblical books and, instead of them, were written works of Saint Ephrem. As such, the parchment it was first in the Florence library of the Medici, and from there went to the Paris National Library, where conservative manuscripts Goz? chemicals restored the original text, although this parchment and became so thin that began to shine, and much of the writing was done is not clear.
In this document it and Tischendorf managed to create its original glory. Going to Paris in 1840, still a young man (25 years old), he read (by comparison with the usual text of the Bible), the contents of this list and published it with only minor gaps as (in his opinion) the Bible example of the V century.
From this we see that almost all the reputation of the vast antiquity of our listed biblical documents established the authority of one and the same person, Tischendorf. And his authority, together with the Russian hereditary nobility and all its overseas officers, awards and trips, on the contrary, established the antiquity of most of these documents. One supports other like a pair of playing cards leaning against each other peaks in the children's house of cards, and the house stayed still.
The other, more or less complete Bibles, written in Greek, the same individual capital letters without division into words, without aspiration, accents and characters bickering is currently unknown. Of the individual as biblical writings most remarkable and, perhaps, the most ancient is necessary to consider the manuscript "3ahariya" prophecy (ie, has a book, "Remember to come" we studied..) And "Malachi" (which in Hebrew simply means: Message), stored in Heidelberg. They are written on sheets of papyrus and includes archaeologists to the VII century, and against which I have no reason to object.
As to the ancient extant Jewish "originals", the first thing is that there are no Hebrew manuscripts of the tenth century before anywhere else in the world do not, although the manuscript of a later time, mainly the middle of the XVIII century in numerous different national stacks Europe.
The most ancient Jewish manuscript consists, however, only the "Five Books of Moses" is now in the British Museum and is attributed to the IX century. Another old Jewish manuscript Bible stored in our Public Library, contains the "Isaiah" and several other prophets, and on it put its scribe in 1228. It has a punctuation of letters, in the Babylonian system, so that it is called the Babylonian Code (Codex Babylonicus Petropolitanus), although found Firkowicz not in Babylon, and in the Crimean Karaites. Its 1228 is considered to be placed on the "Seleucid era", which correspond to our 916 year. But if we recall that the Seleucids were pagan dynasty, who graduated in Babylon to exist exactly one thousand years to 916 years, and which had the Jews even less relationship than the Christian, the same right we can find it in 1228 marked and Julian account. I examined the material in this book came about its qualities to the same conclusion, which is here expressed about Codex Sinaiticus: sheets it is too flexible for unusual antiques.
Ancient just described two manuscripts of no one in the Hebrew language. The oldest Hebrew manuscripts containing the entire Old Testament Bible, refers only to 1009 AD (if not later).
That is all that can be said about the issue of the documentary setting time of occurrence of the Bible. Nowhere is there any original documents certifying the existence of at least some of its books to the eve of the Middle Ages.
But, perhaps, it is possible to prove the monotony of its translation in different languages?
And it turns out to be vain thing. We have already seen that the legend of the 70 Greek translators - legendary that is legendary and medieval rumor of a Latin translation of the Bible by Jerome, and the antiquity of the so-called Samaritan translation of the Pentateuch more than anything else, requires evidence because of the lack of any ancient Samaritan manuscripts.
Even all the quotes from the books of the Bible or commentaries attributed to medieval Talmudists and massoretam, only represent a manuscript late medieval or early Renaissance. This apocrypha, quoted and commented on before them apocrypha. Defenders of the ancient books of the Bible is often claimed that some passages of them remained from the first centuries of our era, and even before it, but these assertions always suffer from one major drawback: no one can specify where exactly these passages are stored .. And when you start to get? to the original sources of these allegations, we always find that the "surviving fragments" refers to a quote in the writings of the late middle ages, groundlessly attributed by the authors to different writers to ancient times! It is as if they tsitatory who lived a thousand years, we kept the ancient passages for us!
===============================
The section below is essentially a Russian Magazine working with historical material we have from the Guardian and additional sources.
In short, wherever you step into the reality of documentary evidence of the development of ancient extant Bible, everywhere you meet a shaky ground from which do not have time to pull one leg, as zavyaznet other.
The magazine "Orthodox Review" number 9 published an article "Strange classified Symonides of the Codex Sinaiticus" for 1862, which brings some clarity to this issue. We give it in full.
"In the English newspaper" Guardian "strange ad placed on the Codex Sinaiticus. It belongs to the famous Simonides suspected seller paleography and ancient manuscripts; He writes that the open Tischendorf code does not belong to the IV century, and by 1839, at the birth of Christ. and written by himself! "By the end of 1839, he says, my uncle, the abbot of the monastery of St. martyr Panteleimon on Mount Athos, Benedict, wished to bring a decent gift Russian Emperor Nicholas I for his donation to the monastery of St. martyr. Since he did not have an object, which could be considered decent for this purpose, then he turned for advice to ieromonahu Procopius and Russian monk Paul, and they have decided that it is best to write the Old and New Testament, in the likeness of old samples, uncial and on parchment . This copy, together with excerpts from the seven "apostolic men"; Barnabas, Hermas, Clement of Rome, Ignatius, Polycarp, Papias, and Dionysius the Areopagite, in a magnificent cover prescribed for presentation to the emperor by a friendly hand. Work began asked Dionysius, the Secretary of the monastery; but he refused, finding it difficult for themselves. Because of this, I decided to take myself for it, as dear to me uncle, apparently, very much like this. Comparing the most important manuscripts are stored on Athos, I started to practice receptions old monastic letters and my scientist uncle compared the copy of the Moscow edition of both Testaments (she released was the famous brothers Zosima and is assigned to the Greek people) with several old manuscripts, cleaned it on the basis of these past many mistakes and gave me for correspondence.
When these two peeled Testaments errors (old spelling has however, retained), I lacked the parchment, and with the permission of Benedict I took from the monastery library is very thick, in an old cover almost unwritten book in which the parchment remained remarkably well and was excellent work. This book was obviously cooked secretary or Abbot, for several centuries, for specific purposes; on it was written "a collection of words of praise," and on one sheet of short, damaged time speech. I took a sheet of paper on which there was a speech, even as some other damaged, and set to work. First I copied the Old and New Testament, and then the Epistle of Barnabas and the Shepherd of Hermas first part.
Correspondence others creations I put as my entire parchment left. CONSTANTA took him to her, examined, and asked me to the library of the Sinai Monastery that, and I have done. On receipt of this letter, I again visited the patriarch, who did not leave me with his benevolent, fatherly advice and gave the letter to Sturdza;
Returning to Constantinople in 1846, I immediately went to Antigonus, with magnificent Constantia and give him a big bunch of manuscripts. But he apparently did not know anything about the progress of the case, and I also did not tell him anything. Dedication to Emperor Nicholas, which stood at the beginning of the book, it was taken out. they were written on an Egyptian papyrus from the first century.
then sent to St. Petersburg and issued there under the name of Codex Sinaiticus.
In conclusion Simonides points to several hitherto living witnesses who saw and even reread the Code; Tischendorf also to explain these characters invented the most bizarre hypotheses.
===========================
and will keep you informed.
